Приложение 1. Классификация, источники данных и региональные данные о занятости в агропродовольственных системах
Таблица 1.1 Виды деятельности в агропродовольственных системах по кодам МСОК
ПРИМЕЧАНИЕ. *Доля агропродовольственных систем в общем объеме торговли и транспортных услуг оценивается по методике, описанной в публикации
Davis, B., Mane, E., Gurbuzer, L.Y., Caivano, G., Piedrahita, N., Schneider, K., Azhar, N. et al. 2023.
Estimating global and country-level employment in agrifood systems. FAO Statistics Working Paper Series, No. 23–34. Rome, FAO.
https://doi.org/10.4060/cc4337en На рис. 1.1 в Приложении показана доля занятости в агропродовольственной системе в общей занятости и представлены результаты сопоставления данных, полученных в ходе обследований домохозяйств РуЛИС1, с данными из базы ИЛОСТАТ2. Различия в данных из этих двух источников могут объясняться тремя основными причинами2. Во-первых, в обеих базах используются данные обследований домохозяйств, но обследования, результаты которых используются для расчета занятости в агропродовольственных системах в конкретных странах (например, обследования уровня жизни и обследования рабочей силы) могут различаться по формулировке вопросов, методам формирования выборки и т. д. Во-вторых, для формирования данных о занятости по ряду стран (например, в Сьерра-Леоне), попадающих в базу данных ИЛОСТАТ, используется показатель, рассчитываемый в соответствии с резолюцией девятнадцатой Международной конференции статистиков труда, т. е. без учета лиц, выполняющих работы в связи с производством продукции для собственных нужд. Наконец, если в ходе обследований РуЛИС занятость в АПС для большей точности рассчитывалась с применением имеющихся в наборах микроданных трех- и четырехзначных кодов МСОК, то при внесении тех же данных в ИЛОСТАТ использовались двузначные коды МСОК. Цифры, содержащиеся в РуЛИС, как правило, выше, чем в ИЛОСТАТ, но по большинству стран, по которым у нас есть данные, расхождение незначительно (рис. 1.1 Приложения). Но в отношении показателей занятости женщин оно выражено более явно, чем в отношении занятости мужчин.
Рисунок 1.1 Соотношение занятости в агропродовольственных системах, сопоставление данных в РУЛИС и в ИЛОСТАТ
ИСТОЧНИК: Costa, V., Piedrahita, N., Mane, E., Davis, B., Slavchevska, V. & Gurbuzer, Y. L. (готовится к публикации). Women’s employment in agrifood systems. Background paper for The status of women in agrifood systems, 2023. Rome, FAO.
Рисунок 1.2 Доля занятости в агропродовольственных системах в совокупной занятости в 2005 и 2019 годах, в разбивке по полу
ПРИМЕЧАНИЕ. Региональные и глобальные статистические показатели взвешены по численности населения каждой страны.
ИСТОЧНИК: Costa, V., Piedrahita, N., Mane, E., Davis, B., Slavchevska, V. & Gurbuzer, Y. L. (готовится к публикации). Women’s employment in agrifood systems. Background paper for The status of women in agrifood systems, 2023. Rome, FAO.
Приложение 2. Связь между расширением прав и возможностей женщин и питанием: развернутые результаты
Таблица 2.1 ИРЖСХ и показатели рациона и питания детей
ПРИМЕЧАНИЯ. § – непрерывная версия показателя;* показатель разрыва. Белым выделены результаты, которыми можно пренебречь; выделение серым означает, что результаты не измерялись и не учитывались при измерении показателей С-ИРЖСХ.
ПРРП – показатель разнообразия рациона питания; HAZ – рост к возрасту, оценка по числу стандартных отклонений, на которое показатель отличается от медианы стандартной популяции; WAZ – вес к возрасту, оценка по числу стандартных отклонений, на которое показатель отличается от медианы стандартной популяции; WLZ – длина тела к возрасту, оценка по числу стандартных отклонений, на которое показатель отличается от медианы стандартной популяции.
ПРИМЕЧАНИЯ.Bonis-Profumo, G., Stacey, N. & Brimblecombe, J. 2021. Measuring women’s empowerment in agriculture, food production, and child and maternal dietary diversity in Timor-Leste.
Food Policy, 102: 102102.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2021.102102Clement, F., Buisson, M.-C., Leder, S., Balasubramanya, S., Saikia, P., Bastakoti, R., Karki, E. & van Koppen, B. 2019. From women’s empowerment to food security: Revisiting global discourses through a cross-country analysis.
Global Food Security, 23: 160–172.
https://doi.org/10.1016/j.gfs.2019.05.003Cunningham, K., Ploubidis, G.B., Menon, P., Ruel, M., Kadiyala, S., Uauy, R. & Ferguson, E., 2015. Women’s empowerment in agriculture and child nutritional status in rural Nepal.
Public Health Nutrition, 18(17), pp.3134-3145.
https://doi.rg/10.1017/S1368980015000683Holland, C. & Rammohan, A. 2019. Rural women’s empowerment and children’s food and nutrition security in Bangladesh.
World Development, 124: 104648.x
https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2019.104648Malapit, H. & Quisumbing, A. 2015. What dimensions of women’s empowerment in agriculture matter for nutrition in Ghana?
Food Policy, 52: 54–63.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2015.02.003Malapit, H., Sraboni, E., Quisumbing, A.R. & Ahmed, A.U. 2019. Intrahousehold empowerment gaps in agriculture and children’s well-being in Bangladesh.
Development Policy Review, 37(2), pp.176-203.
https://doi.org/10.1111/dpr.12374Quisumbing, A., Sproule, K., Martinez, E.M. & Malapit, H. 2021. Do tradeoffs among dimensions of women’s empowerment and nutrition outcomes exist? Evidence from six countries in Africa and Asia.
Food Policy, 100: 102001.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2020.102001Sraboni, E. & Quisumbing, A. 2018. Women’s empowerment in agriculture and dietary quality across the life course: Evidence from Bangladesh.
Food Policy, 81: 21–36.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2018.09.001Zereyesus, Y.A., Amanor-Boadu, V., Ross, K.L. and Shanoyan, A. 2017. Does women’s empowerment in agriculture matter for children’s health status? Insights from Northern Ghana.
Social Indicators Research, 132, pp.1265-1280.
https://doi.org/10.1007/s11205-016-1328-z Таблица 2.2 ИРЖСХ и показатели рациона и питания женщин
ПРИМЕЧАНИЯ. § – непрерывная версия показателя; † – модифицированная версия ИРЖСХ. Белым выделены результаты, которыми можно пренебречь; выделение серым означает, что результаты не измерялись и не учитывались при измерении показателей С-ИРЖСХ. ИМТ – индекс массы тела; ПРРП – показатель разнообразия рациона питания.
ПРИМЕЧАНИЯ.Bonis-Profumo, G., Stacey, N. & Brimblecombe, J. 2021. Measuring women’s empowerment in agriculture, food production, and child and maternal dietary diversity in Timor-Leste.
Food Policy, 102: 102102.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2021.102102Gupta, S., Vemireddy, V., Singh, D. & Pingali, P. 2019. Adapting the Women’s Empowerment in Agriculture Index to specific country context: Insights and critiques from fieldwork in India.
Global Food Security, 23, pp.245-255.
https://doi.org/10.1016/j.gfs.2019.09.002Kassie, M., Fisher, M., Muricho, G. & Diiro, G. 2020. Women’s empowerment boosts the gains in dietary diversity from agricultural technology adoption in rural Kenya.
Food Policy, 95: 101957.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2020.101957Malapit, H. & Quisumbing, A. 2015. What dimensions of women’s empowerment in agriculture matter for nutrition in Ghana?
Food Policy, 52: 54–63.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2015.02.003Onah, M.N., Horton, S. & Hoddinott, J. 2021. What empowerment indicators are important for food consumption for women? Evidence from 5 sub-Sahara African countries.
PLOS ONE, 16(4): e0250014.
https://doi.org/10.1371/journal.pone.0250014Quisumbing, A., Sproule, K., Martinez, E.M. & Malapit, H. 2021. Do tradeoffs among dimensions of women’s empowerment and nutrition outcomes exist? Evidence from six countries in Africa and Asia.
Food Policy, 100: 102001.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2020.102001Ross, K.L., Zereyesus, Y., Shanoyan, A. & Amanor-Boadu, V. 2015. The health effects of women empowerment: recent evidence from Northern Ghana.
International Food and Agribusiness Management Review, 18(1030-2016-83056), pp.127-143.
http://dx.doi.org/10.22004/ag.econ.197777Sraboni, E. & Quisumbing, A. 2018. Women’s empowerment in agriculture and dietary quality across the life course: Evidence from Bangladesh.
Food Policy, 81: 21–36.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2018.09.001Sraboni, E., Malapit, H., Quisumbing, A. & Ahmed, A.U. 2014. Women’s empowerment in agriculture: What role for food security in Bangladesh?
World Development, 61: 11–52.
https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2014.03.025 Таблица 2.3 ИРЖСХ и показатели рациона и питания мужчин
ПРИМЕЧАНИЯ. § – непрерывная версия показателя; † – модифицированная версия ИРЖСХ. Белым выделены результаты, которыми можно пренебречь; выделение серым означает, что результаты не измерялись и не учитывались при измерении показателей С-ИРЖСХ.
ИМТ – индекс массы тела; ПРРП – показатель разнообразия рациона питания.
ПРИМЕЧАНИЯ.Sraboni, E. & Quisumbing, A. 2018. Women’s empowerment in agriculture and dietary quality across the life course: Evidence from Bangladesh.
Food Policy, 81: 21–36.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2018.09.001Sraboni, E., Malapit, H., Quisumbing, A.
& Ahmed, A.U. 2014. Women’s empowerment in agriculture: What role for food security in Bangladesh?
World Development, 61: 11–52.
https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2014.03.025 Таблица 2.4 ИРЖСХ и показатели рациона и питания домохозяйств
ПРИМЕЧАНИЯ. § – непрерывная версия показателя. Белым выделены результаты, которыми можно пренебречь; выделение серым означает, что результаты не измерялись и не учитывались при измерении показателей С-ИРЖСХ.
ПРРП – показатель разнообразия рациона питания.
ПРИМЕЧАНИЯ.Clement, F., Buisson, M.-C., Leder, S., Balasubramanya, S., Saikia, P., Bastakoti, R., Karki, E. & van Koppen, B. 2019. From women’s empowerment to food security: Revisiting global discourses through a cross-country analysis.
Global Food Security, 23: 160–172.
https://doi.org/10.1016/j.gfs.2019.05.0036 1Holland, C. & Rammohan, A. 2019. Rural women’s empowerment and children’s food and nutrition security in Bangladesh.
World Development, 124: 104648.
https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2019.104648Murugani, V.G. & Thamaga-Chitja, J.M. 2019. How does women’s empowerment in agriculture affect household food security and dietary diversity? The case of rural irrigation schemes in Limpopo Province, South Africa.
Agrekon, 58(3): 308–323.
https://doi.org/10.1080/03031853.2019.1610976Quisumbing, A., Sproule, K., Martinez, E.M. & Malapit, H. 2021. Do tradeoffs among dimensions of women’s empowerment and nutrition outcomes exist? Evidence from six countries in Africa and Asia.
Food Policy, 100: 102001.
https://doi.org/10.1016/j.foodpol.2020.102001Sraboni, E., Malapit, H., Quisumbing, A. & Ahmed, A.U. 2014. Women’s empowerment in agriculture: What role for food security in Bangladesh?
World Development, 61: 11–52.
https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2014.03.025 Приложение 3. Методика оценки положительного воздействия устранения гендерного разрыва в продуктивности фермерских хозяйств и в оплате труда
В этом приложении описываются методика и источники данных, использованные для оценки потенциального влияния устранения гендерного разрыва в продуктивности фермерских хозяйств и в оплате труда работников, занятых в агропродовольственных системах, на валовой внутренний продукт (ВВП) и положение дел с отсутствием продовольственной безопасности. В модели использовались представленные в главе 2 расчетные данные о гендерном разрыве в продуктивности фермерских хозяйств и о разрыве в заработной плате работников сельского хозяйства, которые были взяты за основу для измерения прироста доходов вследствие сокращения этих разрывов и для моделирования потенциального воздействия на положение дел с отсутствием продовольственной безопасности с применением показателей эластичности спроса по доходу, полученных с помощью модели Тобита оценки отсутствия продовольственной безопасности, описанной во врезке 1.1 (глава 1).
С помощью представленных ниже уравнений, допущений и источников данных была выполнена консервативная оценка воздействия, поскольку мы не оценивали эффекты мультипликатора и побочные эффекты от сокращения гендерного разрыва в доходах в масштабах всей экономики. Проводились отдельные расчеты для стран, агрегированных по группам доходов. Мы показали, что устранение гендерного разрыва в продуктивности фермерских хозяйств и в оплате труда работников агропродовольственных систем позволит повысить мировой валовой внутренний продукт не менее чем на 1 процент (или почти на 1 трлн долл. США). При этом масштабы отсутствия продовольственной безопасности в мире сократятся примерно на 2 процентных пункта, а число людей, живущих в условиях ее отсутствия, – на 45 млн человек.
Модель оценки разрыва в продуктивности фермерских хозяйств
В соответствии с упрощенным подходом к добавленной стоимости ВВП определяется как сумма добавленной стоимости, получаемой в сельскохозяйственном секторе, YA, и в несельскохозяйственных секторах, YN:
Используя этот простой бухгалтерский показатель, можно показать, что в результате увеличения добавленной стоимости, получаемой в сельском хозяйстве, ВВП будет расти по формуле:
где доля – это доля национального ВВП, приходящаяся на сельскохозяйственное производство.
При этом добавленную стоимость, получаемую в сельском хозяйстве, можно разложить как произведение средней урожайности сельскохозяйственных культур на площадь земельных угодий (YA/A) и на общую площадь, занятую под сельскохозяйственное производство, A
Полученный суммарный объем сельскохозяйственной продукции можно разделить на продукцию, произведенную в хозяйствах, управляемых мужчинами , и продукцию, произведенную в хозяйствах, управляемых женщинами .
Используя этот бухгалтерский показатель, можно разложить суммарный объем сельскохозяйственной продукции по урожайности с помощью формулы:
где показатель урожайности различается в зависимости от того, о "мужских" (М) или "женских" хозяйствах (F) идет речь. Учитывая, что площадь под "женские" хозяйства и площадь под "мужские" хозяйства должны быть равны общей площади , суммарный объем сельскохозяйственной продукции можно, используя дифференцированные показатели урожайности, различающиеся в зависимости от гендерной принадлежности управляющего, разложить следующим образом:
где β – доля общей площади сельскохозяйственных угодий, отведенная под "женские" хозяйства . Если выполнить расчет по формуле (5), то влияние роста урожайности в "женских" хозяйствах на объем производства сельскохозяйственной продукции составляет:
Для целей моделирования мы предполагаем, что гендерный разрыв в урожайности устранен и что урожайность женских ферм растет по формуле:
Используя формулы (2), (6) и (7), мы можем выразить влияние устранения гендерного разрыва в урожайности на национальный ВВП следующим образом:
Общее соотношение сельскохозяйственных угодий, управляемых женщинами-фермерами и мужчинами-фермерами, β, получено путем умножения соотношения сельскохозяйственных угодий, управляемых женщинами, и угодий, управляемых мужчинами , (по данным сельскохозяйственных переписей), на соотношение среднего размера ферм, управляемых женщинами, и ферм, управляемых мужчинами, , которое оценивается с помощью обследований домашних хозяйств и приблизительно равно 0,69.
Таблица 3.1 Воздействие сокращения гендерного разрыва в продуктивности сельскохозяйственных производителей на валовой внутренний продукт и масштабы отсутствия продовольственной безопасности
ПРИМЕЧАНИЯ. СНД – страны с низким уровнем дохода; СДНС – страны с уровнем дохода ниже среднего; СДВС – страны с уровнем дохода выше среднего; СВД – страны с высоким уровнем дохода.
Модель разрыва в оплате труда
Используя доходный метод, ВВП можно также рассчитать как национальный доход, распределяемый между работниками (rK), доход владельцев капитала (T) и налоги (T):
Если в экономике будет расти только оплата труда, то ВВП будет увеличиваться по формуле:
где γ – доля трудовых доходов в национальном ВВП, .
Суммарную оплату труда можно разложить на доход, полученный мужчинами (M), и доход, полученный женщинами (F):
Используя выражения (11) и (10), мы можем выразить влияние повышения заработной платы женщин на ВВП страны следующим образом:
где δ – доля женской занятости в суммарной занятости в стране, . С помощью формулы (10) и данных об ожидаемом приросте заработной платы в процентах получим воздействие устранения гендерного разрыва в оплате труда на национальный ВВП:
Если учитывать повышение заработной платы женщин только в агропродовольственных системах (АПС), то уравнение (12) приобретает вид:
Изучив имеющиеся источники данных, мы получили информацию о доле женщин, занятых в агропродовольственных системах, δAFS (см. главу 2), а в отсутствие точного показателя гендерного разрыва в оплате труда в агропродовольственных системах, , этот разрыв предполагается эквивалентным разрыву в оплате труда в сельскохозяйственном секторе. Расчет вклада оплаты труда в АПС в национальный ВВП на основе имеющихся данных представляется несколько более сложной задачей. Поэтому мы выполняем приблизительный расчет по следующей формуле:
подразумевая, что оплата труда в АПС равна этому показателю в других секторах. Таким образом, окончательное уравнение для оценки воздействия устранения гендерного разрыва в оплате труда в агропродовольственных системах на ВВП выглядит следующим образом:
Таблица 3.2 Воздействие сокращения гендерного разрыва в агропродовольственных системах на валовой внутренний продукт и масштабы отсутствия продовольственной безопасности
ПРИМЕЧАНИЯ. СНД — страны с низким уровнем дохода; СДНС — страны с уровнем дохода ниже среднего; СДВС — страны с уровнем дохода выше среднего; СВД — страны с высоким уровнем дохода.
2. Доля хозяйств, находящихся под управлением женщин – юридических лиц. Источник:
ФАO. 2023. Структурные данные сельскохозяйственных переписей. См.:
Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций, ФАОСТАТ. Рим. По состоянию на 22 марта 2023 года.
https://www.fao.org/faostat/ru/#data/WCAD3. Anríquez, G., Quiñonez, F. & Foster, W. (готовится к публикации). Levelling the farm fields, A cross-country study of the determinants of gender-based yield gaps. Background paper for the Status of Women in Agrifood Systems report, 2023. Rome, FAO. В этом исследовании приводятся результаты измерений разрыва в производительности фермерских хозяйств на основе данных следующих национальных обследований, проведенных в 11 странах Африки, Латинской Америки и Карибского бассейна и Азии: обследование доходов и расходов домохозяйств в Бангладеш, 2010 год; социально-экономическое обследование в Эфиопии, 2018–2019 годы; обследование уровня жизни в Гане, 2012–2013 годы; национальное обследование условий жизни в Гватемале, 2014 год; социально-экономическое обследование в Камбодже, 2009 год; комплексное обследование домохозяйств в Малави, 2017 год; обследование по оценке уровня жизни в Никарагуа, 2014 год; измерение социальных стандартов и уровня жизни в Пакистане, 2013–2014 годы; национальное обследование жилищ в Перу, 2019 год; национальное групповое обследование в Уганде, 2016 год; обследование уровня жизни домохозяйств во Вьетнаме, 2010 год.
4. Эластичность отсутствия продовольственной безопасности по доходу оценивается с использованием модели Тобита оценки продовольственной безопасности, описанной в Mane, E., Macchioni, G.A., Cafiero, C. & Viviani, S. (готовится к публикации). Why are women more food insecure than men? Exploring socioeconomic drivers and the role of COVID-19 in widening the global gender gap. Background paper for the State of Women in Agrifood Systems, 2023. Rome, FAO. Авторы используют расчетные показатели отсутствия продовольственной безопасности, доходов и других переменных на уровне отдельного человека для оценки эластичности по доходу в 121 стране в 2014–2021 годах. Затем рассчитывается эластичность для стран всех групп по уровню дохода с использованием простого среднего по странам.
5. Собственные расчеты выполнены на основе данных 2019 года, взятых из набора данных, представленного в публикации
Davis, B., Mane, E., Gurbuzer, L.Y., Caivano, G., Piedrahita, N., Schneider, K., Azhar, N. et al. 2023.
Estimating global and country-level employment in agrifood systems. FAO Statistics Working Paper Series, No. 23-34. Rome, FAO.
https://doi.org/10.4060/cc4337en6. Показатель был рассчитан на основе Гармонизированных микроданных МОТ (
https://ilostat.ilo.org/). Они были использованы для расчета доли наемных работников в агропродовольственных системах в каждой стране (число наемных работников в агропродовольственных системах/общее число занятых в агропродовольственных системах). Доступны данные по 101 стране.
7. Данные о разрыве в оплате труда были взяты из Benali, M., Slavchevska, V., Davis, B., Piedrahita, N., Sitko, N., Nico, G. & Azzari, C. (готовится к публикации). Gender pay gaps among agriculture and non-agriculture wage workers: a cross-country examination. Background paper for The Status of Women in Agrifood Systems, 2023. Rome, FAO.
Приложение 4. Методика оценки положительного воздействия от участия мелких производителей в мероприятиях в сфере развития с акцентом на расширение прав и возможностей женщин
Международный фонд сельскохозяйственного развития (МФСР) измеряет воздействие финансируемых им мероприятий путем систематического проведения оценки воздействия по выборке проектов из числа тех, которые закрываются в течение каждого цикла пополнения ресурсов. В период с 2019 по 2021 год МФСР провел такие оценки воздействия по 24 из 96 проектов, закрытых за этот период, соответствующий одиннадцатому пополнению ресурсов МФСР1. В выборку вошли проекты, в которые МФСР инвестировал 3,1 млрд долл. США при общем объеме инвестиций в 7,1 млрд долл. США, включая софинансирование2.
Методика, предусматривающая квазиэкспериментальные постфактумные оценки воздействия, позволяет оценить воздействие проектов на ключевые показатели, представляющие интерес.
Затем проводится метаанализ предполагаемого воздействия 24 проектов для установления среднего воздействия3. Когда установлено, что между выборкой проектов и совокупностью проектов, закрытых за тот же период, нет статистически значимых различий, то средние показатели воздействия принимаются как свойственный мероприятиям эффект. Их можно интерпретировать как изменения измеренных показателей по бенефициарам (или экспериментальной группе) по сравнению с контрольной группой. После оценки среднего объема воздействия выполняется экстраполяция для расчета совокупного воздействия всего портфеля.
Используя подход МФСР, мы выполнили оценку результатов, которые можно получить в случае, если все проекты будут направлены на расширение прав и возможностей женщин. Для этого мы выделили экспериментальную и контрольную группы, разделив проекты в нашей выборке на два типа: проекты, расширяющие полномочия женщин по принятию решений об использовании доходов и/или ресурсов, и проекты, не способствующие такому положительному изменению4. Завершив это распределение, мы воспроизводим метаанализ и перспективный прогноз, в основе которого, как указано в МФСР (2022)2 лежит одно важное допущение, связанное с распределением воздействия. Предполагается, что оцениваемые воздействия нормально распределены по всей совокупности бенефициаров и имеют те же средние значения и стандартные отклонения, что и оцениваемые виды воздействия (т. е. средние объемы воздействия). Затем мы подсчитали общее число бенефициаров, которые достигли результатов, превысивших следующие целевые показатели:
- рост доходов не менее чем на 10 процентов;
- рост доходов не менее чем на 20 процентов;
- расширение доступа к рынкам не менее чем на 20 процентов;
- повышение жизнестойкости не менее чем на 20 процентов;
- повышение уровня продовольственной безопасности не менее чем на 10 процентов;
- улучшение качества питания (разнообразия рациона) не менее чем на 10 процентов.
Мы: 1) случайным образом построили нормальное распределение воздействий (с соответствующим средним значением и стандартным отклонением, полученным эмпирическим путем из метаанализа) для 112 млн человек, что соответствует общему количеству бенефициаров, охваченных 96 проектами, финансируемыми МФСР; и 2) подсчитали количество людей, у которых увеличение рассматриваемых показателей превышает пороговые значения для ключевых показателей результатов. Результаты в обобщенном виде приведены в таблице 4.1 Приложения.
Таблица 4.1 Прогнозные показатели, полученные при сравнении проектов с акцентом на расширение прав и возможностей женщин со стандартными проектами без акцента на расширение прав и возможностей женщин
ПРИМЕЧАНИЯ. ШВОПБ – шкала восприятия отсутствия продовольственной безопасности, ПРРП – показатель разнообразия рациона питания домохозяйств. В
таблице 4.1 Приложения цифрами показано число людей, по которым показатели улучшились сверх пороговых значений, перечисленных выше.
Эти результаты показывают, что проекты, дающие женщинам возможности влиять на принятие решений, значительно улучшают положение как мужчин, так и женщин с точки зрения доходов, отсутствия продовольственной безопасности по ШВОПБ, разнообразия рациона домохозяйств и восстановления после потрясений. В группе проектов, не расширяющих права и возможности женщин, продуктивность сельского хозяйства не выросла и доступ к рынкам не расширился, что согласуется с другими выводами. Это убедительный аргумент, поскольку эффективными преимущественно оказались проекты в сфере агробизнеса, рыбного хозяйства, животноводства и молочной промышленности, а не первичного производства сельскохозяйственной продукции.
Полученные результаты свидетельствуют о том, что комплексные и многоцелевые мероприятия, направленные на повышение благополучия домохозяйств и осуществляемые с акцентом на роль женщин, помогают улучшать положение по многим показателям, но еще многое предстоит сделать. Например, для повышения продуктивности и расширения доступа к рынку необходимы более целенаправленные инвестиции, ориентированные на производство.
Таким образом, доноры, уже инвестирующие в проекты по развитию сельского хозяйства и сельских районов, содействуют повышению уровня жизни людей, если мероприятия, на которые они выделяют средства, повышают благополучие женщин за счет расширения их прав и возможностей и одновременно повышают доходы, разнообразие рациона питания, продовольственную безопасность и жизнестойкость домохозяйств.