Положение дел в области продовольственной безопасности и питания в мире 2024

Финансирование деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания на уровне стран обеспечивается государственным и частным секторами и поступает как из внутренних, так и из внешних источников (см. таблицу 8 в главе 3). Государственное финансирование – это внутренний источник, который директивные органы могут отслеживать наиболее тщательно для достижения целей в области продовольственной безопасности и питания; оно преимущественно принимает форму государственных расходов, которые можно оценить в количественном выражении. Внешнее государственное финансирование реализуется в виде потоков, часть которых, в частности, официальная помощь в целях развития (ОПР) и другие официальные потоки (ДОП), также могут быть направлены на достижение целей в области продовольственной безопасности и питания. Определенная доля таких внешних потоков поступает в национальные бюджеты, и тогда они переходят в категорию государственных расходов. Таким образом, отдельные формы финансирования, важные с точки зрения продовольственной безопасности и питания, могут фигурировать как в государственных расходах, так и в потоках ОПР, поступающих в национальные бюджеты. В регионах, для которых ОПР особенно важна, например, в Африке к югу от Сахары, использование внебюджетного донорского финансирования на нужды сельского хозяйства зачастую бывает затруднено и малоэффективно, и около 40 процентов этих средств остаются неизрасходованными¹. Часть ОПР можно легально осваивать в рамках финансовых операций, осуществляемых за счет средств национальных бюджетов, что помогает гораздо оперативнее осуществлять проекты и программы.

Имеющиеся данные позволяют наиболее полно отслеживать потоки государственных расходов, ОПР (бюджетную и внебюджетную) и ДОП (бюджетные и внебюджетные). К таким данным можно применить основное определение финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания и его расширенную версию (определения представлены в главе 3 и подробно описаны в дополнительных материалах к главе 3 – S3.2); порядок применения определений к данным о таких финансовых потоках подробно изложен в дополнительных материалах к главе 4. Финансовые потоки соотносятся с мероприятиями, которые способствуют: i) улучшению положения с потреблением продовольствия (с точки зрения наличия, доступа, использования и стабильности) и состоянием здоровья (с точки зрения жизненного уклада, функционирования служб здравоохранения и здоровья окружающей среды) (основное определение); и ii) использованию стратегий деятельности по ликвидации основных причин и структурных факторов, которыми обусловлен рост масштабов голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания^l (конфликты, изменчивость климата и экстремальные климатические явления, спады в экономике и замедление роста экономики, отсутствие доступа к питательным продуктам и их экономическая недоступность, неблагоприятная продовольственная среда, а также сохраняющаяся проблема высокого уровня неравенства), в том числе меры по снижению стоимости питательных продуктов и оздоровлению продовольственной среды (расширенное определение). Указанные направления деятельности представлены в таблице S3.2 дополнительных материалов к главе 3 – S3.2. В этой главе главным образом рассматриваются следующие вопросы: растут ли финансовые потоки, направленные на осуществление мероприятий по обеспечению продовольственной безопасности и питания; на какие конкретные области они направляются; и можно ли считать самыми важными получателями (ОПР и ДОП) страны, которые переживают более тяжелые проблемы голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания, чем остальные страны мира.

Потоки частного финансирования (как внутреннего, так и внешнего), как правило, непросто отследить, и еще сложнее применить к ним основное и расширенное определения финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания, предложенные в настоящем докладе. Поэтому пока что невозможно выполнить точную количественную оценку общего объема финансовых средств, которые выделяются на осуществление всех усилий по выполнению задач 1 и 2 ЦУР 2. Чтобы установить связи между частным финансированием и вопросами продовольственной безопасности и питания, в этой главе мы вынуждены делать выводы на основе разрозненных данных и имеющейся литературы. Исключение составляют данные по финансовым потокам со стороны благотворительных организаций, которые можно анализировать после применения основного и расширенного определений финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания. В отношении других крупных частных потоков, например трансграничных денежных переводов и прямых иностранных инвестиций (ПИИ), мы можем ориентироваться только на существующие исследования и источники данных, в которых представлены далеко не все сведения, связанные с продовольственной безопасностью и питанием.

Ввиду невозможности учесть весь объем государственных и частных финансовых потоков, направляемых на обеспечение продовольственной безопасности и питания в мире в этой главе мы анализируем выполненные до настоящего момента аналитические исследования на основе моделей, позволяющие частично оценить, во сколько может обойтись реализация определенных мер политики и мероприятий, необходимых для ликвидации голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания и повышения экономической доступности здоровых рационов к 2030 году. В настоящем документе приведена лишь ограниченная информация о диапазонах затрат, но она дает представление о том, насколько сложной будет проблема финансирования в дальнейшем. Сколько бы финансовых средств ни требовалось для выполнения задач 1 и 2 ЦУР 2, невозможность мобилизовать эти средства создаст серьезные издержки и будет иметь пагубные последствия для всего мира, поэтому в конце главы поясняется, во сколько обойдется бездействие; эта информация предваряет главу 5, посвященную мерам, необходимым для мобилизации масштабируемого финансирования в целях ликвидации дефицита средств.

4.1 Отслеживание существующих объемов финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания

В странах, наиболее нуждающихся в помощи, государственные расходы на нужды сельского хозяйства остаются низкими и не растут

Расходы на агропродовольственный сектор входят в число видов бюджетных ассигнований, от которых напрямую зависят показатели продовольственной безопасности и питания. В соответствии с определением, используемым в программе ФАО "Мониторинг и анализ агропродовольственной политики" (МААП), эти расходы можно разделить на три категории: i) бюджетные ассигнования на формирование частных благ, которые распределяются между производителями, потребителями, торговцами, перевозчиками и поставщиками ресурсов; ii) общая поддержка сельскохозяйственной инфраструктуры, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), служб распространения знаний, сбыта, площадей для хранения и осмотра товаров и т. д.; и iii) административные расходы¹. Это могут быть регулярные расходы, например, на оплату труда консультантов или административного персонала, и инвестиции в средства производства, такие как сельскохозяйственная инфраструктура, сельские дороги и электрификация. Однако государственные расходы, влияющие на продовольственную безопасность и показатели питания, могут осуществляться и по таким каналам, как здравоохранение (например, через программы по борьбе с дефицитом витамина А), и могут во многом пересекаться с расходами на программы социальной защиты. Именно поэтому необходимо использовать расширенное определение финансирования, или в данном случае – государственных расходов на обеспечение продовольственной безопасности и питания.

Поскольку данных недостаточно для полноценного отслеживания государственных расходов на мировой агропродовольственный сектор (согласно определению, используемому программой ФАО МААП), внутренние государственные расходы на сельское хозяйство в расчете на одного сельского жителя (в постоянных долларах США 2015 года) отслеживаются по информации, публикуемой в базе ФАОСТАТ. Такой подход позволяет отслеживать расходы не по всем сегментам агропродовольственного сектора, а только по сельскому хозяйству, поэтому в данной главе используется термин "государственные расходы на сельское хозяйство". Также не представляется возможным установить, насколько равномерно (или неравномерно) бюджетные ассигнования на формирование частных благ распределяются между отдельными субъектами. Как будет показано ниже, в странах с низким уровнем дохода (СНД), странах с уровнем дохода ниже среднего (СДНС) и странах с уровнем дохода выше среднего (СДВС) государственные расходы, напрямую связанные с обеспечением продовольственной безопасности и питания, существенно превышают расходы государства на сельское хозяйство. Но, несмотря на это ограничение, изучение общих внутренних государственных расходов на сельское хозяйство во всех странах мира позволяет выявить достойные внимания факты и закономерности. Общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство неуклонно росли с начала 2000-х годов, в 2020 году они достигли максимума в 675,4 млрд долл. США (в постоянных долларах США 2015 года), а в 2021 году снизились до 617,3 млрд долл. США. В расчете на одного сельского жителя СНД эти расходы в период с 2010 по 2021 год практически не изменились, а в СДНС в течение последних лет рассматриваемого периода выросли лишь незначительно (рисунок 21). В период с 2010 по 2019 год государственные расходы на сельское хозяйство в этих двух группах стран в среднем составляли лишь 8 и 37 долл. США на одного сельского жителя. Эти данные свидетельствуют об ограниченном объеме ассигнований на деятельность по обеспечению продовольственной безопасности и питания в составе государственных расходов на сельское хозяйство в этих странах.

Рисунок 21 В странах с низким уровнем дохода и странах с уровнем дохода ниже среднего, где финансирование сельского хозяйства в первую очередь необходимо для сокращения масштабов отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания, общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство в расчете на одного жителя сельских районов были и остаются крайне низкими

ПРИМЕЧАНИЕ. Общие расходы – это расходы центрального правительства и субнациональных органов государственного управления, при наличии таковых; в странах, где субнациональные органы государственного управления отсутствуют, учитываются только расходы центрального правительства. Бюджетные расходы на официальную помощь в целях развития, другие официальные финансовые потоки, а также государственные расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в эту категорию не входят. Были проанализированы данные по 196 странам. Новая Каледония, Сент-Китс и Невис, Сербия и Черногория не учитывались ввиду неполноты данных о государственных расходах. При составлении графика вместо отсутствующих элементов данных о государственных расходах по мере необходимости использовались оценочные значения.
ИСТОЧНИК: по материалам ФАО. 2024. ФАОСТАТ. Государственные расходы. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.fao.org/faostat/ru/#data/IG. Лицензия: CC-BY-4.0.

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig21

Рисунок 22 Отрицательная корреляция между общими государственными расходами на сельское хозяйство на душу населения и масштабами отсутствия продовольственной безопасности и недостаточного питания (средние показатели за 2017–2019 годы)

ПРИМЕЧАНИЕ. Все переменные представлены в среднем за 2017–2019 годы или за последние три года. Общие расходы – это расходы центрального правительства и субнациональных органов государственного управления, при наличии таковых; в странах, где субнациональные органы государственного управления отсутствуют, учитываются только расходы центрального правительства. Бюджетные расходы на официальную помощь в целях развития, другие официальные финансовые потоки, а также государственные расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в эту категорию не входят. Показатели сформированы без учета стран с высоким уровнем дохода. На рисунке 22A и рисунке 22B показаны данные по 87 странам. На рисунке 22C и рисунке 22D – по 105 странам. Новая Каледония, Сент-Китс и Невис, Сербия и Черногория не учитывались ввиду неполноты данных об общих внутренних государственных расходах. Китай и Куба не учитывались ввиду нехватки данных по недоеданию и распространенности умеренного или острого отсутствия продовольственной безопасности. Китай также не учитывался ввиду отсутствия данных об отставании в росте и избыточной массе тела, а Куба – в связи с тем, что данные по ее совокупным расходам на сельское хозяйство резко отличаются от остальных результатов, то есть считаются выбросом.
ИСТОЧНИКИ: ФАO. 2024. ФАОСТАТ. Государственные расходы. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.fao.org/faostat/ru/#data/IG. Лицензия: CC-BY-4.0; FAO. 2024. ФАОСТАТ. Набор показателей продовольственной безопасности. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.fao.org/faostat/ru/#data/FS. Лицензия: CC-BY-4.0.

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig22

При этом в странах, где проблема отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания стоит наименее остро, государственные расходы на нужды сельского хозяйства в расчете на одного жителя гораздо выше. В СДВС и странах с высоким уровнем дохода (СВД) общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство в расчете на одного сельского жителя в период 2010–2019 годов, до пандемии COVID-19, в среднем составляли 317 и 626 долл. США соответственно. В СДВС такие расходы в расчете на одного сельского жителя устойчиво росли вплоть до 2020 года. В СВД до 2016 года они сокращались (вероятно, по причине сокращения доли сельского хозяйства в валовом внутреннем продукте (ВВП) этих стран), а с 2017 года заметно увеличились – в значительной мере за счет существенного роста в Соединенных Штатах Америки^m. В СНД и СДНС этот показатель был крайне низким, хотя именно в странах этих групп задача сокращения масштабов отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания особенно актуальна, и только в СДВС он систематически рос в течение всего периода. Как показано в главе 2 (рисунок 2), в Западной Азии, Карибском бассейне и большинстве субрегионов Африки (регионах, на территории которых находится наибольшее число СНД) масштабы голода продолжают расти. А вот в большинстве субрегионов Азии и Латинской Америки, где число стран со средним уровнем дохода (ССД) превышает число СНД, достигнут прогресс в сокращении масштабов голода. В странах, где государственные расходы на сельское хозяйство в расчете на одного сельского жителя достаточно высоки, как, например, в СДВС и СВД, они не всегда в полной мере обеспечивают эффективность, справедливость и устойчивость агропродовольственных систем². В выпуске настоящего доклада за 2022 год правительствам было настоятельно рекомендовано частично переориентировать государственную поддержку сельского хозяйства, с тем чтобы сделать здоровый рацион экономически доступным для каждого человека, и были предложены альтернативные сценарии, разработанные при помощи моделей². О важности переориентации и оптимального распределения государственных расходов на нужды агропродовольственного сектора будет говориться подробнее в конце этой главы.

Между объемами государственных расходов на сельское хозяйство и масштабами отсутствия продовольственной безопасности и отдельных форм неполноценного питания существует обратная корреляция

До настоящего времени вопрос корреляции между общим объемом государственных расходов и уровнем продовольственной безопасности и питания в СНД, СНДС и СДВС рассматривался лишь в рамках редких межстрановых эмпирических исследований. Большинство публикаций в сфере статистики посвящены лишь одной стране, одному региону или только СВД; в них используются ограниченные или приблизительные показатели продовольственной безопасности и питания; рассматривается лишь одна статья государственных расходов (как правило, ассигнования на сельское хозяйство, поскольку оно в наибольшей степени связано с продовольственной безопасностью и питанием); либо анализируются только рост или сокращение масштабов нищеты, которые могут быть связаны с показателями продовольственной безопасности и питания, но не тождественны им. В существующих исследованиях могут не учитываться и другие факторы, влияющие на продовольственную безопасность и питание, или анализироваться меры государственной политики, не предполагающие крупных расходов.

Межстрановые данные по 65 странам (включая 11 СВД) свидетельствуют о том, что увеличение государственных расходов на сельское хозяйство, социальную защиту и здравоохранение коррелирует с сокращением масштабов отставания в росте³. Эти выводы частично подтверждаются анализом девяти стран юга Африки, в ходе которого было установлено, что рост государственных расходов на сельское хозяйство ведет к повышению средних объемов энергетической ценности рациона и снижению распространенности недоедания (РН)⁴. Ощутимое влияние на показатели продовольственной безопасности (например, средний уровень энергетической ценности рациона, индекс внутренних цен на продовольствие, волатильность внутренних цен на продовольствие и долю населения, пользующегося модернизированными санитарно-гигиеническими системами) было также выявлено при оценке государственных расходов на НИОКР в области сельского хозяйства в Африке и при оценке общих государственных расходов на сельское хозяйство, но только в странах, где бюджетные ассигнования на сельское хозяйство достаточно высоки⁵.

Наш анализ подтверждает, что государственные расходы на сельское хозяйство ожидаемым образом коррелируют почти со всеми показателями в области продовольственной безопасности даже в странах, где они составляют лишь часть (нередко незначительную) государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания – такая корреляция будет продемонстрирована ниже на примере ряда стран. Наблюдаемая корреляция не свидетельствует о наличии причинно-следственной связи и может быть обусловлена целым рядом факторов, например, уровнем дохода страны. Но, как показал анализ 87 СНД, СНДС и СДВС (рисунок 22A), чем ниже общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство на душу населения, тем выше РН. Более чем в половине стран в этой выборке (49 стран) РН превышает 10 процентов, и в большинстве из них (39 стран, в основном СНД и СДНС) такие расходы в период 2017–2019 годов в среднем составляли не более 20 долл. США на человека. Примерно в десяти СДНС и СДВС РН не превышала 7 процентов при государственных расходах на сельское хозяйство не более 20 долл. США на человека. В ССД, характеризующихся низкой РН, такого результата можно ожидать, поскольку доходов основной массы населения достаточно, чтобы иметь доступ к продовольствию. Отрицательная корреляция между общими внутригосударственными расходами на сельское хозяйство на душу населения и показателями продовольственной безопасности также была выявлена при анализе распространенности умеренного или острого отсутствия продовольственной безопасности (рисунок 22B) и при оценке распространенности отставания в росте (рисунок 22C). Зависимость между расходами и этими двумя дополнительными показателями (измеренная с применением коэффициентов корреляции −0,51 и −0,39 соответственно) оказалась более тесной, чем их связь с РН (измеренная с применением коэффициента корреляции −0,33).

Публикаций о корреляции между государственными расходами и масштабами избыточной массы тела и ожирения меньше, чем о связи между государственными расходами и отсутствием продовольственной безопасности и недостаточным питанием, поэтому в последующих выпусках настоящего доклада этот вопрос будет изучаться более подробно. Например, в большинстве публикаций, посвященных проблеме ожирения, основное внимание уделяется СВД и влиянию ожирения на государственные расходы (в частности, в секторе здравоохранения), а не возможной роли государственных расходов в борьбе с этой проблемой. В таких публикациях показано, что при росте государственных расходов на сельское хозяйство, социальную защиту и здравоохранение распространенность избыточной массы тела снижается³. Рост социальных расходов в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) (главным образом на образование и воспитание детей младшего возраста) также способствует сокращению масштабов ожирения у детей в возрасте от 5 до 19 лет, о чем свидетельствуют результаты анализа с корректировкой на другие факторы⁶.

Результаты проведенного нами сравнительного анализа, в котором рассматривались не СВД, а СНД и ССД, показывают, что рост государственных расходов на сельское хозяйство находится в прямом соотношении с ростом количества стран, где у значительной доли детей в возрасте до пяти лет диагностируется избыточная масса тела (105 СНД, ССД и СДВС, коэффициент корреляции 0,27) (рисунок 22D). Такая ситуация может складываться по разным причинам, которые стоит глубже изучить в следующих выпусках доклада. В частности, можно предположить, что более высокая распространенность избыточной массы тела у детей вынуждает правительства выделять больше средств на реализацию программ, связанных с питанием, однако эта ответная мера не всегда осуществляется исключительно за счет бюджетных ассигнований на сельское хозяйство. Еще одно возможное объяснение заключается в том, что государственные расходы на сельское хозяйство недостаточны для осуществления мероприятий с учетом проблематики питания и не способствуют созданию здоровой продовольственной среды. Как отмечалось в предыдущих выпусках настоящего доклада, здоровый рацион экономически недоступен миллиардам людей, более того, продовольственная среда не способствует формированию такого рациона⁷. Кроме того, в мире производится недостаточно фруктов, овощей и других питательных продуктов, которые становятся все более востребованными у постоянно растущего населения, включая жителей сельских районов⁸. Благодаря государственной поддержке агропродовольственного сектора, в частности, бюджетным субсидиям, увеличилась экономическая доступность основных продуктов и их производных и снизились цены на них, в том числе на прошедшие глубокую переработку калорийные пищевые продукты с высоким содержанием сахаров и/или соли и минимальной пищевой ценностью, но в то же время такая поддержка стала причиной снижения потребления и повышения стоимости несубсидируемых или субсидируемых в меньших объемах товаров, таких как фрукты, овощи и бобовые². Как показано в главе 2, миллионы детей в возрасте до пяти лет страдают от избыточной массы тела.

Масштабы этой проблемы также могут более тесно коррелировать с государственными расходами на здравоохранение, чем с бюджетными ассигнованиями на аграрный сектор. При этом существует положительная корреляция между общими внутригосударственными расходами на профилактику дефицита питательных веществ на душу населения и долей детей в возрасте до пяти лет, страдающих от избыточной массы тела (на рисунке не показано); выявлено и подобное соотношение расходов на сельское хозяйство и доли детей в возрасте до пяти лет с избыточной массой тела (коэффициент корреляции равен 0,33)ⁿ. Возможно, СНД и ССД, которые выделяют больше средств на борьбу с нехваткой питательных веществ, и страны, характеризующиеся значительными масштабами избыточной массы тела и ожирения, – одни и те же страны, но это предположение требует дополнительного изучения. Нельзя не признать, что для повышения эффективности борьбы с проблемами избыточной массы тела и ожирения будет недостаточно увеличения государственных бюджетов на поддержку сельского хозяйства; помимо этого, страны, особенно СНД и СДВС, должны будут вкладывать больше средств в развитие сельского хозяйства, ориентированного на решение проблем питания, и формирование здоровой продовольственной среды.

Между государственными расходами на сельское хозяйство и показателями продовольственной безопасности и питания не выявлено тесной связи, что обусловлено неэффективностью расходования средств. А вот расходы государства на решение проблем продовольственной безопасности и питания более тесно связаны с показателями в этой сфере, поскольку, как будет показано ниже, расходы на нужды сельского хозяйства составляют лишь малую долю бюджетных ассигнований на цели в области продовольственной безопасности и питания.

Государственные расходы на цели продовольственной безопасности и питания в отдельных странах с низким и средним уровнем дохода

Доступ к данным о государственных расходах получить не всегда легко, что затрудняет применение основного и расширенного определений финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания, предложенных в главе 3, ко всем странам мира, и рассчитать общемировой объем такого финансирования. При подготовке настоящего доклада оно в экспериментальном порядке применялось к данным о государственных расходах по десяти странам из разных регионов: одной СНД (Уганда), пяти СДНС (Бенин, Индия, Кения, Нигерия и Филиппины) и четырех СДВС (Бразилия, Грузия, Мексика и Южная Африка). Источники данных и примененный подход описаны в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2. Его применение позволило рассчитать государственные расходы на обеспечение продовольственной безопасности и питания в реальном выражении во всех десяти странах.

Изучение того, как правительства распределяют средства на обеспечение продовольственной безопасности и питания в странах с самым низким уровнем дохода на душу населения, важно по двум причинам: i) большинство этих стран характеризуются самыми низкими государственными расходами на душу населения в мире; и ii) эти страны сталкиваются с самыми тяжелыми проблемами отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания и характеризуются самыми серьезными уровнями недостаточности питания. Но в двух странах с самым низким доходом на душу населения – Бенине и Уганде – государственные расходы на обеспечение продовольственной безопасности и питания растут. В этих странах общий объем государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания в период с 2017– 2018 годов по 2021 год существенно вырос и теперь значительно превышает ассигнования на сельское хозяйство (рисунок 23 и рисунок 24). Рост расходов на поддержку потребления продовольствия в Бенине как в 2020, так и в 2021 году может указывать на приоритетное внимание страны к финансированию деятельности по регулированию основных детерминант продовольственной безопасности и питания, таких как как внутреннее производство, доступ к продовольствию и услуги здравоохранения, во время и после пандемии COVID-19 (рисунок 23). В Уганде государственные расходы на цели продовольственной безопасности и питания росли непродолжительное время – только в 2021 году; в 2022 году они сократились, но оставались более высокими, чем до начала пандемии COVID-19 (рисунок 24).

Рисунок 23 Государственные расходы на продовольственную безопасность и питание в Бенине стабильно росли вплоть до 2021 года

ПРИМЕЧАНИЕ. МВЕ = местная валютная единица. Расчеты выполнены по методике, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2.
ИСТОЧНИК: подготовлено авторами (ФАО) по материалам: World Bank. 2023. World Bank Data Catalog: Benin BOOST platform: Public expenditure and revenue flows. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038083. Лицензия: CC-BY-4.0.

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig23

Рисунок 24 Государственные расходы на продовольственную безопасность и питание в Уганде устойчиво росли, но поддержать эту динамику в 2022 году не удалось

ПРИМЕЧАНИЕ. МВЕ = местная валютная единица. Расчеты выполнены по методике, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2.
ИСТОЧНИК: подготовлено авторами (ФАО) по материалам: World Bank. 2023. BOOST open budget portal: Uganda BOOST Public Expenditure Database. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038076

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig24

Государственные расходы на продовольственную безопасность и питание превышают бюджетные ассигнования на сельское хозяйство – этот факт подтверждает важность использования основного и расширенного определений финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания. Новые определения позволяют оценивать потоки финансирования, направляемые не только на агропродовольственный сектор, но и на здравоохранение, водоснабжение, санитарию и образование как в сельских, так и в городских районах, и интегрировать в деятельность меры по укреплению невосприимчивости источников средств к существованию к внешним воздействиям в условиях конфликтов, которые не финансируются за счет государственных расходов на сельское хозяйство. Значительная доля государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания не учитывается в бюджете сельскохозяйственного сектора, а распределяется по другим секторам в зависимости от того, какое ведомство разрабатывает меры политики.

В среднем за проанализированный период 65 процентов государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания в Бенине (таблица 9) и 73 процента в Уганде (таблица 10) были направлены на потребление продовольствия и здравоохранение, а оставшиеся средства – на поддержку мер политики и мероприятий по шести направлениям преобразований в целях ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания (см. рисунок 19 в главе 3). В среднем не менее половины государственных расходов на обеспечение продовольственной безопасности и питания за этот период было предусмотрено на поддержку потребления продовольствия, и эти суммы преимущественно направлялись на обеспечение наличия продовольствия и (в меньших объемах) на обеспечение доступа к нему. Следует отметить, что 14 процентов осуществляемых в рассматриваемых странах государственных расходов на обеспечение продовольственной безопасности и питания направлены на здравоохранение, причем главным образом на здравоохранение и охрану окружающей среды. Судя по данным, ни в одной из этих стран не предусмотрены бюджеты на изменение жизненного уклада, однако это во многом обусловлено трудностями выделения в бюджетах этой категории. Существенная доля государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания как в Бенине, так и в Уганде (в среднем 35 процентов и 27 процентов соответственно) в этот период направлялась на деятельность по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания; эти ресурсы в основном направлялись на принятие мер по борьбе со структурным неравенством (в настоящем докладе не показано).

Таблица 9Распределение государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания в Бенине

ПРИМЕЧАНИЕ. Расчеты выполнены по методике, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2. В некоторых случаях промежуточный итог может не совпадать с итоговой цифрой из-за округления.
ИСТОЧНИК: подготовлено авторами (ФАО) по материалам: World Bank. 2023. World Bank Data Catalog: Benin BOOST platform: Public expenditure and revenue flows. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038083. Лицензия: CC-BY-4.0.

Таблица 10Распределение государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания в Уганде

ПРИМЕЧАНИЕ. Расчеты выполнены по методике, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2. В некоторых случаях промежуточный итог может не совпадать с итоговой цифрой из-за округления.
ИСТОЧНИК: подготовлено авторами (ФАО) по материалам: World Bank. 2023. World Bank Data Catalog: Uganda BOOST Public Expenditure Database. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038076. Лицензия: CC-BY-4.0.

В дополнительных материалах к главе 4 – S4.2 приведены рисунки и таблицы по восьми ССД, аналогичные приведенным выше рисункам и таблицам по Бенину и Уганде. На основе данных по восьми ССД можно выявить четыре общие закономерности. Во-первых, государственные расходы на продовольственную безопасность и питание в этих странах превышают общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство более существенно, чем в Бенине и Уганде (ср. рисунки S4.1–S4.8 в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2 с рисунком 23 и рисунком 24). Например, в ряде СДВС общие внутренние государственные расходы на сельское хозяйство в среднем составляют менее 10 процентов (в Бразилии – 9 процентов, в Грузии – 3 процента) или порядка 15 процентов от общих государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания (в Мексике и Южной Африке). Во-вторых, в восьми ССД, как и в Бенине и Уганде, государственные расходы на цели продовольственной безопасности и питания в абсолютных цифрах выросли, однако в период пандемии COVID-19 и сразу после нее темпы роста этого показателя снизились во всех странах, за исключением Грузии и ЮАР (см. рисунок S4.1 и рисунок S4.8 в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2). В-третьих, доля государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания, направляемая на деятельность по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания, в восьми ССД была в среднем выше, чем в Бенине и Уганде – странах с самым низким доходом на душу населения в выборке. В ряде ССД объем финансирования деятельности по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания был выше, чем объем средств, выделяемых на поддержку потребления продовольствия и состояния здоровья (69 процентов в Бразилии, 60 процентов на Филиппинах) (таблица 11). В нескольких странах эта доля равна половине или чуть меньше половины (Грузия, Мексика, Нигерия и Южная Африка) (таблица 11). Последним пунктом следует отметить (несмотря на то, что эти данные не приводятся), что эти восемь СCД выделяют существенную долю средств на устранение структурного неравенства, так же как Бенин и Уганда. Однако важно и то, что эти ССД направляют гораздо большую долю государственных расходов на обеспечение продовольственной безопасности и питания, чтобы укрепить экономическую невосприимчивость групп населения, наиболее уязвимых к воздействию негативных экономических внешних факторов; например, в Бразилии эта доля составляет внушительные 63 процента, а в Грузии, Филиппинах и Южной Африке – 25–30 процентов.

Таблица 11Распределение государственных расходов на цели продовольственной безопасности и питания в отдельных странах с низким и средним уровнем дохода

ПРИМЕЧАНИЕ. Среднегодовые показатели (%) указаны для следующих периодов: В Бразилии, Грузии, Индии, Кении, Мексике и Уганде – 2018–2022 годы; в Нигерии – 2018–2021 годы; на Филиппинах – 2019–2023 годы; в Бенине и Южной Африке – 2017–2021 годы. Уганда входит в число стран с низким уровнем дохода, Бенин, Индия, Кения, Нигерия и Филиппины – стран с уровнем дохода ниже среднего, а остальные четыре страны – страны с уровнем дохода выше среднего. Расчеты выполнены по методике, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.2. В некоторых случаях промежуточный итог может не совпадать с итоговой цифрой из-за округления.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО) на основе следующих материалов: по Бенину – World Bank. 2023. World Bank Data Catalog: Benin BOOST platform: Public expenditure and revenue flows. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038083. Лицензия: CC-BY-4.0. По Бразилии – Правительство Бразилии. 2024. Orçamentos Anuais PLDO I LDO I PLOA I LOA – Atos Normativos. См.: gov.br – Ministério do Planejamento e Orçamento. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://www.gov.br/planejamento/pt-br/assuntos/orcamento/orcamento/orcamentos-anuais. По Грузии – Министерство финансов Грузии. 2024. Министерство финансов Грузии. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://www.mof.ge/en/. По Индии – Министерство финансов правительства Индии. 2024. Отчетная информация. См.: Controller General of Accounts, Department of Expenditure. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://cga.nic.in/index.aspx#account-section. По Кении – Национальное казначейство и Министерство экономического планирования Республики Кения. 2021. Отчеты о бюджетных предложениях по секторам. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://www.treasury.go.ke/sector-budget-proposal-reports. По Мексике – Правительство Мексики. 2024. Управление по связям с инвесторами Министерства финансов и государственного кредита. См.: Gobierno de México. [По состоянию на 9 мая 2024 года]. https://www.finanzaspublicas.hacienda.gob.mx/es/Finanzas_Publicas/Ingles. По Нигерии – Правительство Нигерии. 2024. Открытый портал казначейства. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://opentreasury.gov.ng for Nigeria. По Республике Филиппины – Департамент бюджета и управления Республики Филиппины. 2022. Бюджет расходов и источников финансирования за 2023 финансовый год. Манила. https://www.dbm.gov.ph/index.php/2023/budget-of-expenditures-and-sources-of-financing-fy-2023. По Южной Африке – Национальное казначейство Южно-Африканской Республики. 2024. Национальный бюджет. См.: Национальное казначейство. [По состоянию на 30 апреля 2024 года]. https://www.treasury.gov.za/documents/national%20budget/default.aspx. По Уганде – World Bank. 2023. World Bank Data Catalog: Uganda BOOST Public Expenditure Database. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://datacatalog.worldbank.org/search/dataset/0038076. Лицензия: CC-BY-4.0.

Международные потоки финансирования в целях развития, направляемые на деятельность по обеспечению продовольственной безопасности и питания

Предложенные в главе 3 основное и расширенное определения финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания были применены к международным потокам финансирования в целях развития на глобальном уровне. В частности, они были применены к ОПР и ДОП за период с 2017 по 2021 год; при этом использовались методика, описанная в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3, и данные, взятые из Системы информации о кредитах ОЭСР (СИК)⁹, и при наличии возможности – из базы данных AidData¹⁰, ^o.

На деятельность по обеспечению продовольственной безопасности и питания направляется менее четверти официальной помощи в целях развития и других официальных потоков, и эта доля не увеличивается

В 2021 году глобальные потоки ОПР и ДОП по всем секторам помощи составили 354 млрд долл. США. В 2021 году часть потоков, которую можно считать помощью в целях обеспечения продовольственной безопасности и питания в соответствии с основным и расширенным определениями, составила 77 млрд долл. США, из которых основная доля (61 млрд долл. США, или 79 процентов) пришлась на ОПР (таблица 12). Этот объем выше, чем объемы ОПР по данным всех исследований, перечисленных в главе 3 (см. рисунок 14), поскольку определение финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания имеет более широкий охват, а расширенное определение распространяется и на меры по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания.

Таблица 12Официальная помощь в целях развития и другие официальные финансовые потоки – суммы, выделяемые по всем секторам помощи и на цели продовольственной безопасности и питания

ПРИМЕЧАНИЕ. ОПР = официальная помощь в целях развития, ДОП = другие официальные потоки. Потоки ОПР, информация о которых внесена в базу данных AidData, в среднем составляют немногим более 5 процентов от общего объема потоков за период. ДОП, зарегистрированные в базе данных AidData, не учитывались ввиду сложности оценки доли таких потоков, которая обладает характеристиками помощи в целях развития. Помощь в интересах обеспечения продовольственной безопасности и питания была разделена на ОПР и ДОП по результатам оценки с применением основного и расширенного определений финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания. В отдельных случаях промежуточный итог может не совпадать с итоговой цифрой из-за округления.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО) с применением описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3 методики к данным, взятым из публикации OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580; William & Mary. 2024. AidData: Data. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.aiddata.org/datasets

Примечательно, что в период с 2017 по 2021 год на обеспечение продовольственной безопасности и питания было направлено менее четверти глобальных потоков ОПР и ДОП по всем секторам помощи. Можно предположить, что в этот период доноры не считали вопросы продовольственной безопасности и питания приоритетными, так как объемы финансирования по этим секторам помощи росли медленнее, чем по другим (в 2017–2021 годах – в среднем на 2 процента и на 4 процента), а в 2021 году, когда мир еще не восстановился после пандемии COVID-19, сократились более значительно, чем по другим секторам помощи (в среднем -5 процентов и -2 процента) (таблица 12). Потоки на обеспечение продовольственной безопасности и питания главным образом предназначаются для поддержки потребления продовольствия и здравоохранения (основное определение), а остальная доля таких потоков направляется на поддержку мер по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания (расширенное определение) (рисунок 25). Общая структура потоков на цели продовольственной безопасности и питания практически не меняется (рисунок 26).

Рисунок 25 Официальная помощь в целях развития (ОПР) и другие официальные потоки (ДОП) на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания составляют менее четверти глобальных потоков ОПР и ДОП и преимущественно направляются на поддержку потребления продовольствия и здравоохранения

ПРИМЕЧАНИЕ. Использованные рисунки включены в таблицу 12.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО) с применением методики, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3, и с использованием данных о потоках в постоянных млрд долл. США в 2021 году, представленных в публикации OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580; William & Mary. 2024. AidData: Data. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.aiddata.org/datasets

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig25

Рисунок 26 Структура официальной помощи в целях развития и других официальных потоков на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания практически не меняется с течением времени

ПРИМЕЧАНИЕ. Использованные рисунки включены в таблицу 12.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО) с применением методики, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3, и с использованием данных о потоках в постоянных млрд долл. США в 2021 году, взятых из OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580; William & Mary. 2024. AidData: Data. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.aiddata.org/datasets

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig26

Наличие продовольствия, услуги здравоохранения и здоровье окружающей среды, конфликты и неравенство

Как отмечалось выше, структура ОПР и ДОП на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания практически не меняется с течением времени (рисунок 26); в частности, к 2021 году больше всего ресурсов (35 млрд из 77 млрд долл. США) направлялось на поддержку потребления продовольствия, несколько меньше (27 млрд долл. США) – на деятельность по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания и еще меньше (15 млрд долл. США) – на деятельность по улучшению состояния здоровья (таблица 12). На решение проблем, связанных с наличием продовольствия, было направлено чуть более двух третей потоков на поддержку потребления продовольствия (из них немногим более 64 процентов – на поддержку внутреннего производства и 35 процентов – на оказание продовольственной помощи); оставшаяся треть главным образом предназначалась на цели обеспечения доступа к продовольствию (рисунок 27A). Львиная доля (92 процента) потоков на цели здравоохранения направлялась на услуги по поддержанию здоровья человека и окружающей среды, в частности, на обеспечение водоснабжения и санитарии (рисунок 27B). Чуть более трети потоков, направленных на деятельность по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания, направлялись на решение проблем конфликтов и неравенства (рисунок 27C).

Рисунок 27 Официальная помощь в целях развития и другие официальные потоки на поддержку потребления продовольствия, здравоохранения и ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания главным образом направлялись на деятельность по обеспечению наличия продовольствия, поддержание состояния здоровья человека и окружающей среды, борьбу с конфликтами и неравенством (средние показатели за 2017–2021 годы)

ПРИМЕЧАНИЕ. Данные по среднегодовым потокам, направляемым на поддержку потребления продовольствия, охрану здоровья и борьбу с основными причинами отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания, приведены в таблице 12.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО), с применением методики, описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3, с использованием данных о потоках в постоянных млрд долл. США 2021 года, взятых из публикации OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580; William & Mary. 2024. AidData: Data. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.aiddata.org/datasets

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig27

Судя по имеющейся информации, ресурсы в целом преимущественно выделяются на нужды стран, сталкивающихся с более серьезными проблемами голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания

Адресатами глобальных потоков ОПР и ДОП на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания преимущественно становятся группы стран и регионы, сталкивающиеся с более высокими уровнями голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания. В расчете на душу населения в СНД объем этих потоков в 2017–2021 годах составил в среднем 30 долл. США, в СДНС – 10 долл. США, а в СДВС – 8 долл. США (таблица 13). В СНД рост численности населения в течение этого периода и сокращение объема потоков в 2021 году привели к снижению объемов ОПР и ДОП на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания в расчете на одного человека в 2021 году по сравнению с другими годами того же периода, а в ССД такая динамика отсутствовала. Кроме того, основным адресатом этих ресурсов была Африка, где их средний объем на душу населения в 2017–2021 годах составил 20 долл. США; в Северной и Южной Америке этот показатель составил 12 долл. США, а в Азии – 7 долл. США (разбивка по регионам была выполнена настолько точно, насколько позволяли имеющиеся данные) (таблица 13). Из всех регионов на первом месте по приросту объемов официальной помощи в целях развития и других официальных потоков на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания (в абсолютном выражении) в рассматриваемый период со значительным отрывом оказалась Африка, а из всех групп стран по уровню дохода – СДНС, а не СНД.

Таблица 13Адресаты официальной помощи в целях развития и других официальных потоков на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания в разбивке по группам дохода и регионам

ПРИМЕЧАНИЕ. Все суммы выражены в постоянных долларах США 2021 года. Оценка потоков на душу населения в разбивке по группам стран (в долл. США) выполнялась на основе данных Всемирного банка о численности населения стран соответствующих групп, а в разбивке по регионам – на основе данных ФАОСТАТ (в соответствии с классификацией M49). Примерно 10 млрд долл. США в год (в среднем за период) не представлялось возможным распределить по отдельным странам и, соответственно, по группам стран (по уровню дохода) и регионам. Кроме того, в таблице отсутствуют данные по Океании и Европе (в среднем за период – 3 млрд долл. США в год). Данные о численности населения по регионам представлены только для СНД, СДНС и СДВС в соответствующих регионах.
ИСТОЧНИКИ: подготовлено авторами (ФАО) с применением описанной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3 методики к данным, взятым из OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580; William & Mary. 2024. AidData: Data. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.aiddata.org/datasets

Деятельность по обеспечению продовольственной безопасности и питания поддерживается за счет средств частного сектора, но точный учет частных финансовых потоков не представляется возможным

В главе 3 (см. таблицу 8) приводится перечень потенциальных источников частного финансирования на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания, как внутренних, так и внешних. К сожалению, невозможно отследить весь объем частного финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания в мире и представить сводную цифру за определенный год.

Поэтому для установления связей между частным финансированием в разных странах мира и решением вопросов продовольственной безопасности и питания выводы в этой главе делаются на основе неполных данных из разных источников. К группе "частное финансирование" были отнесены совершенно разные типы финансирования, которые подпадают под две общие категории: некоммерческое и коммерческое частное финансирование (методика, использованная для классификации, описана в дополнительных материалах к главе 4 – S4.4).

Некоммерческое частное финансирование

К этой группе были отнесены два основных типа источников финансирования, обладающие рядом противоположных характеристик. Первый источник – благотворительные организации; поступающие от них суммы невелики (по сравнению с международной помощью в целях развития и государственными расходами), но их легко анализировать, так как многие крупные благотворительные фонды вносят информацию о них в базу данных СИК⁹. Второй – трансграничные денежные переводы от мигрантов^p; их объем гораздо выше, чем международная помощь в целях развития, но их вклад в обеспечение продовольственной безопасности и питания можно оценить лишь приблизительно.

Используя базу данных СИК⁹ и основное и расширенное определения финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания (см. дополнительные материалы к главе 4 – S4.4 и S4.3, именно в таком порядке), авторы установили, что по линии благотворительных организаций на цели продовольственной безопасности и питания в период с 2017 по 2021 год в среднем выделялось всего 4 млрд долл. США в год, и эти суммы неизменно составляли 30 процентов от общего объема благотворительного финансирования. В 2019– 2020 годах такие потоки выросли на 1 млрд долл. США, но по сравнению с другими частными потоками это очень маленькая сумма. Две трети благотворительного финансирования на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания были направлены на поддержку потребления продовольствия и здравоохранения (в соответствии с основным определением), а оставшаяся треть – на деятельность по ликвидации основных причин отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания (таблица 14).

Таблица 14Благотворительное финансирование деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания

ПРИМЕЧАНИЕ. См. описание методики в дополнительных материалах к главе 4 – S4.4 и S4.3.
ИСТОЧНИК: подготовлено авторами (ФАО) c применением методики, изложенной в дополнительных материалах к главе 4 – S4.3 на основе данных OECD. 2024. OECD Data Explorer. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://data-explorer.oecd.org/?fs[0]=T%2Co&pg=0&fc=Topic&bp=true&snb=580

Согласно данным Всемирного банка и Глобального партнерства по распространению знаний о миграции и развитии (КНОМАД)¹¹, трансграничные денежные переводы в СНД и ССД в 2017– 2022 годах в среднем составляли 735 млрд долл. США (по актуальным ценам), и их объем незначительно увеличивался каждый год, кроме 2020 года, когда они сократились на один процент. Почти половина этих потоков (344 млрд долл. США) в рассматриваемый период была направлена на обеспечение продовольственной безопасности и питания (таблица 15). Бо́льшая часть этой суммы (в среднем 92 процента) расходовалась на поддержку потребления продовольствия, и лишь оставшаяся часть – на инвестиции в сельское хозяйство и другие виды деятельности агропродовольственных систем.

Таблица 15Рост и распределение трансграничных денежных переводов на обеспечение продовольственной безопасности и питания, поступающих в страны с низким и средним уровнем дохода

ПРИМЕЧАНИЕ. Справочную документацию и описание методики см. в дополнительных материалах к главе 4 – S4.4.
Источник: подготовлено авторами (ФАО) на основе публикации Ratha, D., Chandra, V., Ju Kim, E., Plaza, S. & Shaw, W. 2023. Leveraging diaspora finances for private capital mobilization. Migration and Development Brief 39. Washington, DC, World Bank. https://www.knomad.org/sites/default/files/publication-doc/migration_development_brief_39_0.pdf

Коммерческое частное финансирование

Можно выделить две проблемы, затрудняющие анализ коммерческого частного финансирования деятельности по обеспечению продовольственной безопасности и питания. Первая из них – неполнота и разрозненность данных и отсутствие точной информации о расходовании средств. Полные и актуальные данные по рыночному финансированию (т. е. выпуск акций и корпоративных облигаций), международным банковским кредитам и внутреннему частному капиталу, которые позволили бы достоверно оценить глобальный объем, были недоступны.

Вторая серьезная проблема – сложность оценки того, оказывают ли такие финансовые потоки положительное влияние на положение дел в области продовольственной безопасности и питания. Та же проблема затрудняет оценку государственных расходов на нужды агропродовольственного сектора и еще острее встает при необходимости установить объемы частного финансирования. Основная ее причина в том, что, вкладывая средства в бизнес, связанный с агропродовольственным сектором, частный сектор не всегда преследует цели сокращения масштабов голода, отсутствия продовольственной безопасности и неполноценного питания. Например, крупные международные компании по производству пищевых продуктов и напитков зачастую считаются одним из источников проблем в области продовольственной безопасности и питания, а не средством их решения (см. врезку 10).

Из всех видов международных финансовых потоков, поступающих от частных коммерческих организаций, наиболее полные данные имеются по ПИИ. По данным Конференции Организации Объединенных Наций по торговле и развитию (ЮНКТАД), в период с 2017 по 2022 год объем ПИИ на нужды "продовольствия и сельского хозяйства" (в соответствии с определением 2017– 2019 годов) или "агропродовольственных систем" (в соответствии с определением 2020– 2022 годов) составил в среднем 19 млрд долл. США, причем в 2020 году этот показатель снизился на 44 процента в связи с пандемией COVID-19, а в 2022 году восстановился до уровня 2019 года (таблица 16). Если суммировать этот объем с ПИИ в другие сектора, которые можно считать расходами на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания (см. пояснения в разделе S4.1 дополнительных материалов к главе 4), то сумма, выделенная на цели обеспечения продовольственной безопасности и питания за анализируемый период, в среднем окажется на 43 млрд долл. США выше – при этом следует отметить, что в 2020 году она снизилась на 34 процента, главным образом из-за сокращения инвестиций в транспортное обслуживание и инфраструктуру, а также, хотя и в меньшей степени, в энергетику в период пандемии (из-за округления итоговая сумма по каждому столбцу может не совпадать с суммой строк в нем), а в 2022 году выросла на 112 процентов в связи с ростом инвестиций в возобновляемые источники энергии.

Таблица 16Прямые иностранные инвестиции на обеспечение продовольственной безопасности и питания, поступающие в развивающиеся страны

ПРИМЕЧАНИЕ. ВСГ = водоснабжение, санитария и гигиена. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ), связанные с обеспечением продовольственной безопасности и питания, – это инвестиции, которые Конференция Организации Объединенных Наций по торговле и развитию (ЮНКТАД) в 2017–2019 годах классифицировала как инвестиции на цели продовольствия и сельского хозяйства, а в 2020–2022 годах – как инвестиции в агропродовольственные системы. Чтобы отразить вклад расходов на поддержку, которые, как представляется, оказывают воздействие не только на показатели продовольственной безопасности и питания, но и на другие аспекты, к ним применяется весовой коэффициент 22 процента (см. пояснения в разделе S4.1 дополнительных материалов к главе 4). В категории "электроэнергия" не учитывались возобновляемые источники энергии; в категории "телекоммуникации" учитывалась деятельность в сфере информационных услуг. Данные о прямых иностранных инвестициях касаются исключительно инициатив, заявленных как новые проекты в "развивающихся" странах (страны с низким уровнем дохода, с уровнем дохода ниже среднего и с уровнем дохода выше среднего, кроме стран Восточной Европы). Из-за округления итоговая сумма каждого столбца может не совпадать с суммой строк в нем. Дополнительную информацию об определениях и методике см. в разделе S4.4 дополнительных материалов к главе 4.
ИСТОЧНИКИ: UNCTAD. 2020. World Investment Report 2020. International production beyond the pandemic. Geneva, Switzerland. https://unctad.org/system/files/official-document/wir2020_en.pdf; UNCTAD. 2023. World Investment Report 2023. Investing in sustainable energy for all. Geneva, Switzerland. https://unctad.org/publication/world-investment-report-2023

Согласно имеющимся скудным данным, объем смешанного финансирования^q гораздо ниже. По данным, приведенным в публикации "Положение дел в области смешанного финансирования – 2023"²¹, в 2020–2022 годах с ЦУР 2 в среднем были увязаны 26 процентов операций в формате смешанного финансирования на сумму 1,2 млрд долл. США^r, а в 2014– 2019 годах – 19 процентов (0,9 млрд долл. США в год)²². В период с 2020 по 2022 год цель 2 в области устойчивого развития находилась на восьмой позиции в рейтинге степени увязки с операциями в формате смешанного финансирования, а в период с 2014 по 2019 год – на девятой^s. Указанные выше объемы можно суммировать с финансовыми ресурсами по СНД и ССД, которые в совместном докладе Целевой группы многосторонних банков развития (МБР) по мобилизации частного финансирования отнесены к категории "косвенная мобилизация частного финансирования"^t. Однако эти цифры (в 2017– 2021 годах – в среднем по всем секторам 46 млрд долл. США) разделены только на две категории –"инфраструктурные" и "неинфраструктурные", а этого недостаточно, чтобы оценить их влияние на положение дел в области продовольственной безопасности и питания²³.

Что касается внутреннего коммерческого финансирования, то данные по объему банковских кредитов на нужды сельского хозяйства в СНД, СДНС и СДВС могут быть взяты из ФАОСТАТ²⁴. По данным этого источника, в 2017–2021 годах чистый объем банковских кредитов составил в среднем 10 млрд долл. США и почти непрерывно снижался – с 22 млрд в 2017 году до 2 млрд в 2021 году (рисунок 28). Это небольшие суммы, и все же, опираясь на данные группы ISF Advisors²⁵, можно заключить, что они составляют около трех четвертей от общего объема финансирования, доступного для сельскохозяйственных МСП, как минимум в странах Африки к югу от Сахары и Юго Восточной Азии^u. Те же цифры свидетельствуют о явной тенденции к снижению объема чистых банковских кредитов, которые могут использоваться в целях обеспечения продовольственной безопасности и питания.

Рисунок 28 Объемы чистых банковских кредитов на нужды сельского, лесного и рыбного хозяйства почти непрерывно снижались

ПРИМЕЧАНИЕ. Для оценки объемов чистых банковских кредитов использовались сведения о межгодовом изменении основного капитала. В выборку были включены 93 страны с низким уровнем дохода, уровнем дохода ниже среднего и уровнем дохода выше среднего. По трем из этих 93 стран (Афганистан, Беларусь и Сирийская Арабская Республика) отсутствуют данные за 2021 год, а по Китаю – данные за 2020 и 2021 годы. Для восполнения пробелов использовались данные за последний доступный год.
ИСТОЧНИК: ФАO. 2024. ФАОСТАТ: Кредиты сельскому хозяйству. [По состоянию на 24 июля 2024 года]. https://www.fao.org/faostat/ru/#data/IG. Лицензия: CC-BY-4.0.

https://doi.org/10.4060/cd1254en-fig28

Судя по данным, компании, работающие в секторах, имеющих отношение к продовольственной безопасности и питанию, как минимум фермерские хозяйства, малые и средние предприятия (МСП), финансируют свою деятельность за счет собственных средств. Но данных о таком самофинансировании нет. В ФАОСТАТ²⁶ приводятся данные о размере основного капитала сельскохозяйственных предприятий в СНД, СДНС и СДВС, исходя из которых можно вычислить чистые капитальные расходы (в среднем в 2017–2021 годах – 412 млрд долл. США в постоянных ценах 2015 года). Теоретически объем финансирования за счет собственных средств можно вычислить, если вычесть из объема чистых капитальных расходов внешнее финансирование, обеспечивающее такие инвестиции, с учетом потоков, упомянутых выше (банковские кредиты, трансграничные денежные переводы на нужды сельского хозяйства, внутренние государственные субсидии на капитальные расходы и т. д.). Данных о внешнем финансировании слишком мало для проведения такой оценки, но можно предположить, что чистые капитальные расходы в сельском хозяйстве финансируются за счет средств самих фермеров и МСП.